Знать и помнить [Диалог историка с читателем] - Александр Михайлович Самсонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А Родину я защищала, и в мыслях все еще находишься в рядах ее защитников. Так, наверное, будет до конца жизни. Написала письмо, эту горькую память о прошлом, и раздумываю: посылать или нет? Сейчас мне ничего не нужно, квартира у нас благоустроенная, получила в этом году как участник войны, и бояться мне нечего, одной ногой в могиле стою. Только вот память сердца обязывает, ведь у нее нет срока давности.
1 июня 1987 г.
М. А. Тощева, бывший секретарь редакции газеты «Челябинский рабочий», 70 лет, г. Челябинск. Помню угрожающие плакаты
Будто бы сейчас вижу расклеенные по городу угрожающие плакаты, на которых изображена рука в колючей ежовой рукавице. Эта протянутая рука с растопыренными пальцами, грозившая расправиться с «врагами народа», наводила ужас. Мне пришлось быть очевидицей такой расправы. Тогда мне было 20 лет. Я работала техническим секретарем в редакции «Челябинский рабочий». В одно из моих ночных дежурств в редакцию зашли двое вооруженных работников НКВД — и через несколько минут из кабинета в наручниках выводят редактора тов. Кортина. Последнее, что мне сказал редактор: «Отправьте гранки в типографию». И все. На следующий день был арестован заведующий промышленным отделом Пуриц. А через несколько дней мы узнаем — арестован секретарь обкома партии Рындин, и его семья выброшена из квартиры. Наше поколение помнит эти страшные годы культа личности Сталина. Об этом теперь говорят: «Это были его ошибки». Нет, это было преступление перед своим народом.
Преступления, совершенные Сталиным, долгие годы не были обнародованы и хранились втайне. Но гнев народа ничем не прикроешь. Золотой памятник совершившим преступления не ставят.
1 июня 1987 г.
Л. С. Козлов, участник войны, 68 лет, г. Солнечногорск Московской обл. Под поручительство Хлебникова
В 1937 году я находился под следствием как враг народа в составе группы сельской молодежи, уехавшей на свадьбу в другую деревню на колхозном коне РККА (содержались в колхозах в то время такие) с целью якобы извести этого коня и ослабить обороноспособность страны.
В 1944 году, будучи офицером штаба 1-го Прибалтийского фронта, кавалером четырех боевых орденов, я вновь чуть не был признан вражеским агентом, так как на моем рабочем столе уполномоченный СМЕРШ нашел нарисованного черта, а под ним случайно очутившуюся подпись: «И. В. Сталин». Сутки я просидел в подвале в ожидании трибунала и расстрела, пока не вмешался командующий артиллерией фронта Н. М. Хлебников, чтобы меня освободили под его поручительство…
2 июня 1987 г.
А. И. Гринько, подполковник в отставке, г. Воронеж. «Так требовал Сталин»
Не считаю свои суждения бесспорными и потому не надеюсь, что Вы обнародуете их. Я отношусь к так называемому «сталинскому поколению». За моими плечами разруха и голод 20-х годов, индустриализация и коллективизация, Халхин-Гол и Великая Отечественная. Все, что было со страной и народом, знаю не из книг и кино. Могу судить обо всем со знанием дела.
Я никогда не обожествлял Сталина, не всегда был согласен со многим из того, что имело место в нашей жизни. В те годы необоснованно пострадал мой отец, некоторые из хорошо знакомых людей, товарищи по комсомольской работе. Воспринималось это как несправедливость, излишнее рвение некоторых чересчур бдительных служак. Но никто не винил лично Сталина. Да и мог ли он знать о моем отце — рядовом железнодорожнике, о преподавателе немецкого языка и обществоведения, о комсомольском активисте районного масштаба? Мы были уверены, что подлинные враги народа творят свое черное дело за спиной Сталина…
После осуждения культа и реабилитации невинно пострадавших мне довелось участвовать в работе парткомиссии, разбиравшей персональное дело одного бывшего прихвостня Ежова. Этот ретивый деятель в сентябре 1937 года «разоблачил» в г. Сталине (Донецке) 41 «врага народа» — от начальника шахты до председателя облисполкома. В трех толстых папках, рассматриваемых парткомиссией, были собраны протоколы допросов, которые ежовец вел недозволенным способом. Когда его спросили, почему он нарушал соцзаконность, последовал ответ: «Так требовал Сталин». Тут же выяснилось, что никаких указаний на этот счет не было. Горе-чекист злоупотреблял властью в карьеристских целях. Об этом свидетельствовала и его собственноручная докладная на имя начальства: «Прошу внести в мое личное дело следующих разоблаченных врагов народа…» Далее следовала 41 фамилия. 25 из них погибли, но во время разбирательства на парткомиссии 16 из невинно пострадавших еще были живы и подробно рассказали о том, что и как было.
В числе необоснованно репрессированных академик А. М. Самсонов назвал К. К. Рокоссовского. Однако не сказал, что Сталин даже фамилии не знал тогдашнего командира полка подполковника Рокоссовского.[96] Его и посадили и выпустили без ведома Сталина. Да, при Сталине были уничтожены многие крупные военачальники. И за это надо с него спросить, как, впрочем, и с других членов Политбюро, которые тоже давали санкции. Не следует все валить на одного и обелять других. Надо помнить, что пакостная бюрократия досталась нам по наследству от старого строя. Она была при Ленине, при Сталине и особенно вольготно жила и нахально действовала при Хрущеве и Брежневе. Есть она, к великому огорчению, и сегодня. Будем же объективны, чтобы правильно судить о том, кто и в чем виноват.
Пока все историки идут по проторенным тропам, боятся сделать шаг в сторону. От топтания толпой на одном месте случаются казусы: дело дошло до того, что битву под Москвой выиграл чуть ли не один А. П. Белобородов.
Партия правильно сделала, осудив культ Сталина, но не довела дело до конца, оставила возможность повторения старых ошибок. Появились явно дутые авторитеты. Брежнев не имел данных для столь высокого поста. Около него не оказалось толковых соратников. Подхалимаж, приписки, воровство достигли чудовищных размеров. Динамика обернулась застоем. Но как ни усердствовали угодники, навязать народу бутафорских вождей не удалось. Народ отличает таланты от видимости их, ценит руководителей не по словам, а по делам. Этим объясняется феномен М. С. Горбачева. Его дело совпадает с интересами масс, решительно поддерживается ими.
2 июня 1987 г.
М. М. Павлов, редактор городского радиовещания, член Союза журналистов СССР, г. Комсомольск-на-Амуре. Я был «сталинистом»
Еще исследователи эпохи абсолютизма во Франции убедительно показали, что абсолютная власть, бесконтрольность, неподотчетность штампуют тиранов
